Иногда мне говорят, что я довольно смелый человек. Но это не совсем так. После всех этих давно продолжающихся технических и не только технических шелестов-шорохов вокруг русскоязычного антинатализма вообще и конкретно меня в частности я боюсь нашей полицейско-судебной системы буквально до дрожи и уже буквально до судорог. Оказаться в её лапах — это мой кошмар (тоже буквально; вот не далее чем несколько дней как Морфей прогнал меня через чудный экспириенс, как меня вяжут за наркоту, хотя на самом деле я не то что не распространяла или хранила, но и не пробовала их никогда даже). И хуже всего, у меня есть некоторое подозрение, что в случае чего я останусь одна, потому что уже немного знаю, как это бывает в случае конфликта с какой-то несравнимо более популярной стороной. Ну и очевидно, что такой бурной поддержки, как у Ивана, не будет ни у кого из нас. Где уважаемый и столь многими любимый антикоррупционный журналист и где какой-то там несчастный антинаталист, особенно учитывая, что после недавней кулстори с русским LessWrong стало как-то особенно хорошо понятно, насколько мощно вылетает человеческая рациональность при упоминании нашей этики.
TL;DR: в случае какой-то юридической агрессии дела, скорее всего, примут крайне скверный оборот — или, иначе говоря, это будет означать полный …дец.
Но прикол в том, что антинатализм — это тупо то, для чего я и живу. Вот так просто. Это то, почему я всё ещё здесь. Я могу лишь догадываться, что было бы без антинатализма. Кто его знает, всякое могло бы быть. Для меня это не просто “антинатализм и жизнь”. Для меня антинатализм и есть жизнь. И для меня просто не вариант от него отказаться.
